Потерянные Души - Страница 105

105

– Ты спишь. Дух? – прошептал Аркадий. – Может быть, еще нет?

Он наклонился и поцеловал Духа в уголок глаза так же бережно и осторожно, как он бы снимал паука с паутины, чтобы высушить его и растолочь в порошок для какого-нибудь снадобья. Он легонько провел языком по ресницам Духа, потом скользнул вниз по щеке и попытался раскрыть его тонкие губы.

Дух мгновенно проснулся и весь подобрался – напрягся, как готовая распрямиться пружина. Он дернулся так, что упал с кровати. Он приземлился у двери и тут же сел на полу, привалившись к двери спиной и высоко вскинув голову. Его ноздри раздулись. Даже веки, казалось, дрожали от напряжения. Он встретился глазами с Аркадием, и их взгляды как будто сцепились. В широко распахнутых глазах Духа явственно читался страх, хотя они и горели бледным голубым огнем.

Аркадий долго выдерживал его взгляд. Потом опустил глаза и небрежно пожал плечом.

– Она умрет, Дух. Еще немного – и этот плод уже не уничтожить. Это не какой-то безвольный кусочек мяса, который можно извлечь, обратившись к подпольным хирургам. Если она попытается сделать аборт, он разорвет ее раньше времени – вот и все. Нет. Его надо вытравить. Отравить. Иначе он разовьется, и Энн умрет. И тогда твой разлюбезный Стив, может быть, умрет тоже. Вина убивает людей. И ты не можешь оберегать его вечно, Дух. Он может специально разбиться на своей машине. Или пойти прогуляться с каким-нибудь психом с бритвой, спрятанной в ботинке… у нас тут таких полно. Или, может быть, он предпочтет убивать себя медленно. Скажем, начнет методично спиваться. Протравление печени. Кровоизлияние в мозг. Смерть таится и на дне бутылки. И есть у меня подозрение, что Стив уже открыл эту бутылку и сделал первый глоток.

Аркадий умолк на мгновение, чтобы перевести дух.

– Ты должен его отравить, Дух. Чтобы спасти Энн. Чтобы спасти Стива. – Он опять помолчал и нанес завершающий смертельный удар: – Я знаю, как приготовить снадобье. Я создал рецепт после смерти Рашель. Я мог бы тебе помочь… если бы захотел.

Он шагнул к постели и резко отбросил одеяло. Простыни зашуршали, как льняные бинты, спадающие с лица древней мумии. Как крылья мертвого мотылька, которого смахивают вместе с пылью. Дух невольно поморщился – ему не понравился этот звук. Он провел руками по волосам, опуская их на глаза. Аркадий заметил, как он вздрогнул.

Но потом Дух расправил плечи и распрямил спину. Его глаза на миг потемнели, а потом стали такими же бледными, как и раньше.

– Хорошо, я согласен.

В жизни Духа, наверное, не было ничего труднее, чем эти два шага обратно к постели. Он чувствовал под босыми ногами дощатый пол, присыпанный сухой шелковистой пылью. Кожа Аркадия будет на ощупь такой же. Руки Аркадия будут ласкать его душу; язык Аркадия проникнет к нему в сознание…

Нет. Он не будет об этом думать. Лучше он будет думать об их концертах в «Священном тисе», когда Стив неистовствует над своей гитарой. Он будет думать о тех временах, когда все было проще. Да. Так будет лучше.

– Хорошо, – повторил он, слыша свой голос как будто со стороны. – Я сделаю все, что ты хочешь.

Сейчас он был на сцене: стоял перед микрофоном, готовый запеть. Но сухие губы Аркадия зажали ему рот. Его язык был на вкус как горькие травы. Сухие пальцы Аркадия уже прикасались к его груди, его руки уже залезли ему под футболку. Дух чувствовал эти прикосновения в самых глубинах своего существа. Они пробирали до самых костей, парализовывали все внутри. Он закашлялся, ему не хватало воздуха.

– Нет, – прозвучало из темноты дверного проема. Тихий усталый голос, голос для разговоров далеко за полночь, голос, каким говорят, когда все дороги закрыты, все замки лежат в руинах и утро уже никогда не настанет.

Дух вгляделся в сумрак за дверью.

– Стив?

Потому что это был голос Стива, и запах тоже был Стива – запах одежды, пропитанной пьяным потом. Но запах отчаяния и одиночества больше не чувствовался. Дух ощущал запах усталости, страха и тайной печали. Но за всем этим стояло и нечто новое – что-то такое, чего Дух давно уже не улавливал в Стиве. Даже не запах, а скорее вибрация. Слабое сотрясение, электризующее воздух. Паутина, сплетенная из тонких нитей белой потрескивающей энергии.

Злость. Прежняя злость Стива Финна из серии «умри все живое».

Аркадий резко вдохнул воздух сквозь сжатые зубы.

– Ты.

– Отойди от него, – сказал Стив. Он оперся руками о дверной косяк. Его грязные волосы, не мытые уже неделю, торчали во все стороны. – Отойди от него, мудила, – повторил он. – И мне наплевать, какой ты крутой и неслабый колдун. Если ты сейчас же его не отпустишь, я тебя задушу голыми руками. И с большим удовольствием.

Аркадий отпустил Духа.

– Пойдем. – Стив ткнул большим пальцем в направлении коридора. – Мы уезжаем. Сейчас мы спустимся вниз, сядем в машину и поедем домой. И хрен с ней, с Энн. Пусть ее разорвет изнутри, мне плевать. Она сама этого захотела. Но я не позволю, чтобы ты становился шлюхой ради нее. Или ради меня. Или ради кого бы то ни было. Это не для тебя, Дух. Ты для этого слишком чистый.

В темноте глаза Стива сверкали так ярко, что было больно смотреть. На щеках поблескивали две влажные дорожки. Следы от слез. Но он стоял прямо, и хотя он по-прежнему держался обеими руками за дверной косяк и одежда висела на нем, как лохмотья на огородном пугале, он был сильным. По-настоящему сильным. Он буквально исходил силой, готовой выплеснуться через край. Он принял решение и готов был идти до конца. Но не один.

Дух подошел к нему. Стив на мгновение замер, положив руки Духу на плечи, и его слезы упали на волосы Духа и запутались там одинокими капельками. Они стояли, прижавшись друг к другу, и сила переливалась между ними.

105